И В ЭТО ВРЕМЯ ПЕТРОВИЧ…

В публикации Место карьеры. Лучшие выпускники МФТИ должны оставаться в науке. (Поиск, № 43(2017), 27.10.2017) Наталья Булгакова пишет о том, что в МФТИ по фойе у университетской раздевалки, «скучая, слонялся монстр — толстый, одноглазый, острозубый. Он охотно вступал в переговоры со смеющимися студентами. Оказалось, это не кто иной, как… “компьютерный вирус” — таким образом привлекает на свой спецкурс потенциальных работников фирма Касперского». Конечно, вирусный маркетинг давно применяется для охмурения толпы, но чтобы завлекать талантливых людей, как-то не очень! То ли дело общаться со студентами вживую, как это делал 24 октября Николай Иванович Корнев, выпускник МВТУ имени Н.Э. Баумана, да генеральный директор ЗАО «Концерн Гудвин (Гудвин Европа)». Да и начал он лекцию душевно и по простому: «Как я дошел до такой жизни? Как вы все догадываетесь, наверное, я родился, учился, женился…»

Николай Иванович никуда не торопился, видно, что приехал в родные стены и ему просто нравится атмосфера. И вот его высказывания без купюр:

Поступил на кафедру сварки, которая теперь называется МТ 7

Как я дошел до такой жизни? Как вы все догадываетесь, наверное, я родился, учился, женился… вот здесь на картинках стрелочками показаны те места, где я отмечен. В правом нижнем углу дети – мальчик и еще девочка. Учился я и вырос среди детей шахтеров в маленьком городке. В 1972 году поступил в МВТУ. Поступил на кафедру сварки, которая теперь называется МТ 7. Вот это наша группа у ноги. Ноги нет почему-то, кроме наших ног. Жил я в общежитии № 4 в Измайлово. Одним из интересных «сожителей» в нем был Аркадий Укупник.

Было очень интересно и престижно.

Заведующим кафедрой и одновременно ректором был академик Николаев Георгий Александрович. Зав. кафедрой физкультуры был Валерий Попенченко, олимпийский чемпион. Я, поскольку ничего не умел делать, записался в секцию боксерскую и мне часто «обрабатывали выражение лица», но Валерий Владимирович вел у нас физические занятия. Было очень интересно и престижно. Студенческая группа из 24 человек делилась на две неравные части: одна часть группы была москвичей, а вторая ребят, приехавших из разных концов нашего большого Советского Союза. Студенты-москвичи завидовали нам, а мы, как правило, завидовали им. Я дружил с парнем, к которому иногда ездили домой. У него было две бабушки, и когда Сережа входил в квартиру, одна бабушка его раздевала, а другая несла уже пироги. С пылу, с жару! Конечно, было завидно. Но потом, когда Сережа приезжал к нам в общежитие, он завидовал страшной завистью — мы могли играть в общежитии в преферанс до двух, до трех часов.

Привез с собой целинку

Студенческая жизнь была обычной: студенческие отряды, подработка – разгрузка вагонов. В первый стройотряд я в 18 лет полетел на Сахалин. Мы там строили разные нужные и ненужные «предметы»: теплицы, резервуары, дома. Заработал я в первом отряде 220 рублей, стипендия в то время была 35, на первом курсе и чуть побольше – 40, — на старших. Деньги отдал родителям. Впечатлений масса: мы купались в Тихом океане, замерзли и были синего цвета. Сейчас вы не знаете, что такое картошка. А тогда это было вполне нормально для студентов. Посылали в сентябре на картошку. У нас был Зарайский район и деревня с причудливым названием Чулки-Соколово. Спали в деревенском доме культуры. Дожди, грязь, простуда, понос. Романтика! После второго курса меня по непонятным причинам назначили комиссаром строительного отряда и мы поехали на целину. На целине тоже была тоска зеленая! Тоже романтика – денег почти не заработали. Всего в течении своей студенческой и аспирантской жизни я съездил 13 отрядов. Привез с собой целинку – вы наверняка не знаете, что это такое. Целинка – специальная студенческая форма, которая выдавалась студентам и за каждый стройотряд выдавался один значок. Я весил тогда 50 килограммов, наверное. Про другие стройотряды не буду рассказывать: там так было всё одинаково – только разное количество денег, которые мы заработали, разные профессии, которые освоили. Мне это помогло в жизни, потому что в Хакасии строили дома, мосты, ремонтировали железнодожные пути.

мы занимались сваркой живых органов и тканей

Во время обучения я участвовал в студенческом научно-техническом обществе и это было довольно забавно: мы занимались сваркой живых органов и тканей под управлением профессора Владимира Ивановича Лощилова вместе со студентами первого медицинского института. Студенты первого медицинского резали кроликов и мышей, выделяли какие-то сосудики у них, потом перерезали пополам, а мне давали два контакта для того, чтобы я подбирал ток, напряжение и время сварки. И эти сосудики сваривались. Не знаю, чем эта история закончилась, но для этих кроликов и мышей понятно чем. Сейчас в медицине лазерами режут, лазерами сваривают, что-то еще делают.

выступали известные актеры, певцы, барды

Была еще у нас некоторая культурная жизнь: в ДК частенько выступали известные актеры, певцы, барды. Например, я там в первый раз посмотрел фильм Зеркало Тарковского. Мало того, что посмотрел – сам Тарковский во время этого сеанса курил, я подошел и увидел его среди студентов. Это один из лучших советских и российских режиссеров. Этот фильм мы посмотрели в начале 70-х, я его не понял, вышел в почти расстроенных чувствах. Но и никто из моих знакомых не понял. Потом, когда посмотрел со своими домашними, всё стало понятно и очевидно. Я тогда просто еще не дорос. Были у нас театральные увлечения: театр на Таганке, Современник и Ленком. Я смотрел первые представления Тиля и Юноны и Авось в театре Ленкома еще с Караченцевым и Шаниной. Были параллельные увлечения – Жигули, Саяны, Яма, — это названия пивных баров в то время.

как студенты ходили в театры

Лирическое отступление о том, как студенты ходили в театры. Было два способа, билетов в театры не было. Первый способ – каждый театр был прикреплен к институту: например, к МГУ им. М. Ломоносова был прикреплен Большой театр, к Физтеху – Ленком, к нашему – театры Современник и Таганка. Были работы, которые выполняли студенты: принести стулья, подолбать лед или еще чего-то. Этим студентам, работавшим от 2 до 4 часов выдавали контрамарки, по которым можно было пройти и постоять за колонной или повисеть на люстре. Второй способ был такой: раз в 15 или 20 дней в кассах театров продавали таки билеты. Но их было ограниченное количество, и начинали их продавать в 10 часов утра. К этому времени у кассы выстраивалась огромная очередь и студенты, чтобы купить несколько билетов, приезжали с ночи. В Измайлово приезжал автобус к нам, мы садились, человек 20-30 и вечером выстраивались уже в очереди, писали списки, проверяли их, время от времени лица другого института, например из Физтеха, появлялись с автобусом, со своими списками и со своими студентами. И они из нашей очереди вынимали со звуком одного студента и ставили своего. И так меняли очередь. Потом приезжал еще один автобус от МВТУ из Измайлово и выдергивал студентов Физтеха, проставлял своих. Всякие были истории, до драк никогда не доходило.

И в это время Петрович

Отдельная история про спектакль Мастер и Маргарита в театре на Таганке. Для меня это очень интересное было событие. В комнате общежития мы жили втроем: кроме меня жил еще узбек Миша – Махаматали Махаматрасулович Исаков, но мы его звали Миша и Слава Фетисов. Когда мы были на дипломе, по ночам играли в преферанс. Слава Фетисов втянулся в историю – записался подрабатывать в театр на Таганке монтировщиком декораций. И в это время Петрович, так звали Юрия Петровича Любимова, ставил спектакль Мастер и Маргарита. Слава, приезжая часов в двенадцать в общежитие, рассказывал какие сцены из Мастера и Маргариты в этот вечер они ставили. И, поскольку на этот спектакль не было выделено денег из бюджета никакого, то они придумывали – брали декорации из старых спектаклей: трон для Маргариты они взяли из Пугачева, это колода, на которой рубили голову Пугачеву с двумя топорами; взяли маятник из спектакля Час пик; Понтий Пилат выступал в раме с багетом… Слава говорил: «ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат». И дальше цитировал почти до конца! А мы ожидали, когда же начнем в преферанс играть. Но он, пока не перескажет того, что произошло, не заканчивал…

я – девятый слева

Прошло шесть лет. Мы защитили дипломы. Готовясь к этой лекции, я с удивлением нашел в Википедии о кафедре сварки: там сказано не много, но там есть фотография одного из выпусков. Это наш выпуск! Всего у кафедры 85 выпусков и в Википедию попал наш выпуск. И я – девятый слева. Дальше я попал на работу в НИИ, это было скучно и нудно. Поэтому я записался в очную аспирантуру, где проучился три года. Защитил кандидатскую не в МВТУ, а в железнодорожном институте. В МВТУ, чтобы защищаться, нужно было выполнить два условия: первое – быть членом коммунистической партии Советского Союза, или хотя бы кандидатом в члены; второе – отстоять длинную очередь, потому что была разнарядка и число аспирантов на кафедре сварки было два в год. Поэтому я не стал стоять в длинной очереди, тем более, что шансов у меня не было вступить в коммунистическую партию. Я поступил в другую аспирантуру и защитился по нелинейной механике разрушения. А потом я попал в компанию Сименс, в телекоммуникации. В этом месте у меня случился переход от почти сварочной профессии в телекоммуникации. Между НИИ и компанией Сименс я попал случайно в совместное советско-германское предприятие, которое должно было выпускать здесь в Москве испытательные машины – это машины, испытывающие материалы на изгиб, на растяжение, сжатие, кручение, верчение. А это было одним из кусков моей диссертации. Нас отправили на три месяца в Германию на стажировку. Мы оттуда вернулись радостные и довольные.  В московский филиал этого совместного предприятия назначили нового красного директора. Красный он был не только потому, что был ярым коммунистом, но и потому, что по утрам выпивал грамм 200 коньяка и рожа у него была ярко красного цвета.  В какой-то момент времени я со своим приятелем, с которым стажировался в Германии, пришел к нему и сказал: у нас есть план как реорганизовать, как правильно построить предприятие, чтобы оно нормально функционировало. Он сказал, что такие умные ему не нужны и уволил нас обоих. И так я стал в 90-м году одним из первых советских безработных.

пока болтался без работы

С год, наверное, я работал – подрабатывал разными способами: чертил, давал уроки, таксил на машине. В какой-то момент времени моя жена говорит: у нас на работе у бухгалтера муж работает на какой-то выставке. Ему нужен помощник. Вот я и согласился. Это оказался стенд компании Сименс телекоммуникации. Я взял проспекты, прочитал немножко и начал рассказывать об этих телекоммуникационных устройствах. На второй день я это делал на немецком языке, немножко в Германии подучил. На третий – на английском, пока болтался без работы, закончил ускоренные курсы английского. Когда выставка на пятый день закончилась, руководитель экспозиции предложил мне перейти на работу в Сименс. Так я оказался в немецкой компании, где проработал семь лет.

200 омаров за один раз

Там я дослужился до начальника отдела стратегических альянсов. У Сименса есть такая штука, называется клуб TOP-100 — собирают 100 лучших менеджеров со всего мира. В Сименсе к тому времени работало уже около 400 000 человек. есть грамота, которой меня наградили. Кроме этого, еще выдали золотые часы, кейсы, поездку на двоих вместе с остальными 100 в какое-то место, каждый раз выбираемое Сименс отдельно. Когда мы были там с женой, это была Испания, Севилья. Я первый раз в жизни видел одновременно 200 омаров за один раз! Надо сказать, что до этого я не видел и двух омаров. 200 на меня произвели сильное впечатление. Тем не менее, через семь лет я ушел из компании, потому что в своей карьерной лестнице достиг потолка – человека с моим паспортом на следующую должность не пускали. Честно говоря, я разочаровался в этой немецкой машине, которая с трудом поддерживает миф о своей пунктуальности.

слова good и win можно перевести как «хорошая победа»

В телекоммуникационных тусовках я познакомился с Георгием Васильевым, который предложил мне должность директора в Гудвине. Гудвин к тому времени был небольшой частной компанией. Она существует 20 лет. Название Гудвин придумал Васильев. Он взял два английский слова good и win, можно перевести как «хорошая победа». Известна еще и волшебная сказка с иллюстрациями.

Дальше было волшебное представление: Корнев на столе разложил телефоны, майнеры и прочие «товары» компании, начал рассказывать и расхваливать. Причем, делал это и как очевидец событий, и как успешный руководитель, ведь напоследок он пригласил к себе в гости, точнее на экскурсию в компанию Гудвин. Кстати, Григорий Баев описал выступление Корнева прошлого года, когда на экскурсии оказались участники Летней школы инженерного бизнеса КЛИППЕР 2016 красочно, цитировал слова Николая Ивановича, которые не прозвучали на лекции, а они и сейчас звучат знаково:

Например, сегодня многие зарубежные компании «локализовали» свое производство в России. Ни для кого не секрет, что эти предприятия – некоторая имитация отечественного производства, которая устраивает и наших проверяющих чиновников, и зарубежных производителей. Максимум, что там делают, – собирают один тип платы, зачастую в штучных объемах. Все остальное привозят из-за границы, перепаковывают, вставляют в корпуса и приклеивают этикетку российского производителя. Ни программистов, ни тестовых комплексов, ни разработчиков для дальнейшего развития изделия – ничего у таких компаний нет или все это лишь обозначено. Как и нет в этих изделиях ничего российского.

Нужны мероприятия, реально поддерживающие российского производителя, например, фиксированный госзаказ или «правильные» таможенные правила. Знаете, насколько трудно удержать программистов, чтобы они не уехали в настоящую Силиконовую долину? Очень сложно, но нам это удается. Но не благодаря действиям государства, а скорее им вопреки. То, что творят таможенные и налоговые структуры, отсутствие каких-либо реальных преференций и налоговых льгот – это не политика поддержки российского производителя. Слышим только декларации. В реальной жизни мы государственной поддержки ни разу не почувствовали. Тем не менее, мы живем в России и работаем в тех условиях, которые есть. Концерн «Гудвин» развивался все эти годы, и мы не намерены снижать темпы роста.

Вот после лекции и таких слов в голову лезет максима умнейшего Антона Павловича Чехова — Никогда не рано спросить себя: делом я занимаюсь или пустяками?

Фото Ольги Бацокиной