ТУАЛЕТНАЯ БУМАГА И ПОДГОТОВКА ИНЖЕНЕРОВ

Во время работы Летней школы инженерного бизнеса в Калуге произошел конфуз: рано утром 5 июля приехал высокий гость – руководитель Mitsubishi Electric Europe B.V. Уэмура-сан. Мы вместе с ним и Аленой Блиновой прогулялись по великолепному парку, вышли к смотровой площадке, сфотографировались у фонтанов. А потом Уэмура-сан пошел позавтракать в буфет, где купил булочку и взял какой-то напиток. А потом я представил себе, что он, чуть ранее буфета, зашел в туалет, где не только нет бумаги и отхожие места в состоянии раздрая, там даже нет мыла, точнее, лежала кучка хозяйственного, сморщенная и склизкая.

Похожая ситуация произошла на Физтехе, куда известный предприниматель Сергей Белоусов, пригласил советника проректора Карнеги–Меллон, профессора и известного инвестора Уильяма Гутмана. В новом  биофармкластере «Северный» случилась такая оказия: «Шутим, улыбаемся. А Уильям приехал с сыном лет десяти. Вдруг мальчику захотелось в туалет. Один из проректоров Физтеха кидается отговаривать: «Нет, не надо, только не здесь!». Но деваться некуда. И вот они выходят из туалета – и мы минуты три идём молча. Уже никакого веселья. А потом мне наш гость говорит: «Сергей, что случилось? Почему такая разруха? Почему такой кошмар? Неужели ваш вуз закрывают?» И в этот момент я решил, что надо Физтеху как-то более системно помогать». 

Если высушить интервью Белоусова, получится такая «системная» поддержка технического университета:

– В первую очередь собрать людей, не только готовых помогать, но и лучше других понимающих, что именно нужно для развития МФТИ. Кто это может быть? Конечно, сами физтехи. Как те, которые обладают достаточными возможностями для решения глобальных задач, так и те, которым просто не всё равно, что происходит в институте. Так родилась организация выпускников «Физтех-Союз».

– Мы ведём работу по нескольким направлениям. Одно из них – развитие научно-исследовательской базы. В Физтехе почти никогда не было собственных лабораторий. Очень большой процент сотрудников Физтеха – совместители, их основное место работы – академические институты. Такая система обучения очень хорошо работала в советское время. С моей точки зрения, чтобы выиграть, Физтеху надо открыть большое количество научных лабораторий прямо в кампусе.

Разве сейчас в Физтехе мало лабораторий?

– Тут весь вопрос в числе. Сейчас там десяток лабораторий. Это мелочь. На пять тысяч студентов нужна тысяча профессоров. Пятьсот профессоров – плохо. Две тысячи профессоров, как в Калтехе, – очень хорошо. Есть тысяча профессоров – значит, должна быть тысяча лабораторий.

Каких областей знаний коснутся новые лаборатории?

– На этот счёт есть разные мнения как в «Физтех-Союзе», так и в МФТИ. Безусловно, лаборатории должны заниматься физикой, не сверхфундаментальной, а той, которая даёт прикладные результаты. Например, популярными темами в физике конденсированного состояния: квантовой информатикой, метаматериалами, нанофотоникой. Другое направление – биотехнологии и медицина. Третье – компьютерные технологии. Четвёртое – энергетика. Пятое – новые материалы.

Насколько большие вложения нужны Физтеху?

– Тут вопрос не финансовый, а политический. Деньги нужны большие, но в масштабах проектов они маленькие. Несравнимо меньше денег, которые собираются потратить на «Сколково». Физтех – браунфилд, там уже есть система образования, есть бренд.

Ваше мнение об эндаумент-фонде МФТИ?

– Такому вузу, как Физтех, нужен эндаумент-фонд в несколько миллиардов долларов. Например, у Гарварда фонд – 30 миллиардов. Только создавался он двести лет. Нельзя издать указ – и ждать, что все сразу понесут деньги.

Что сейчас в принципе мешает развитию Физтеха? В чём его слабые стороны?

– Есть три банальные проблемы. Первая – земля. Физтех – вуз с уникально маленьким количеством земли. Там просто нет места, где поставить научные корпуса. Даже у очень маленького Калтеха земли в пять-шесть раз больше, чем у Физтеха. Второе – нужны деньги. Мир науки глобален. Многие наши известные учёные работают не в России. Если вы нобелевский лауреат, вы можете в любой момент сесть на самолёт и улететь, вам предложат работу где угодно. Поэтому уровень ваших запросов на финансирование исследований никак не меняется, в Москве вы или в Гарварде. Нет денег – нет хорошей науки. Здесь никого нельзя обмануть.

И как удержать умы в России?

– Умы не надо удерживать. Они не принадлежат никому. Умы нужно привлекать. Это и есть третья проблема – люди. Создайте такие же условия, как в Европе или в Азии, – и учёные поедут в Физтех. Им нужны лучшие студенты, которых Физтех, как пылесос, подтягивает со всей страны.

Что можно добавить к этому списку «системной» поддержки? Слава Бауманки больше в СССР — её закончили те, кто создавал индустриальную мощь страны. А вот в MIT постоянно поддерживают тех, кто встает на стезю предпринимательства, свежие данные  таковы: «За время существования MIT, его выпускники организовали 33 тыс. компаний, 26 тыс. из которых существуют по сей день. В них занято около 3 млн. работников. Общий оборот компаний превышает $2 трлн., что эквивалентно одиннадцатой экономике в мире. В 85% случаев, технологии, лежащие в основе компаний, были созданы в стенах университета». Вот бы, кстати, провести исследование о том, сколько компаний организовали выпускники Бауманки? Результат, уверен, будет впечатлять!