ЕКАТЕРИНА АПОЛЛОНОВА: НАДО НЕ БОЯТЬСЯ ОШИБАТЬСЯ

18 марта в публикации Профессии будущего здесь и сейчас руководитель направления исслеодований портала Superjob.ru Павел Лебедев в интервью проекту «Наука и технологии России — STRF.ru» заявил, что «фундаментальная проблема не в том, чтобы обозначить горизонты и профессии будущего, а в том, чтобы, представляя, хотя бы в общих чертах эти профессии, работать с людьми, которые живут здесь и сейчас: с родителями, школьниками и студентами, и нацеливать их на постоянный поиск». Правда, кроме этих слов и ссылок на «исследования», он не сказал ничего. Так что мнение выпускника о знаниях, полученных в университете, на мой взгляд, куда важнее, чем общие слова. Екатерина Аполлонова, заглянувшая недавно к нам на чай, приветливо предложила слопать пирожные, но я вежливо отказался, а Катя вместе с Юлией Тимофеевой принялись за трапезу, куда я аккуратно вставлял вопросы.

Где вы сейчас работаете?

Работаю в компании Бюро Веритас. Та же компания, из которой меня перевели во Францию в отдел оценки оборудования, работающего под давлением. Но я занимаюсь хитрыми вещами: с одной стороны работаю над французскими проектами, а с другой стороны, занимаюсь развитием бизнеса здесь. Мы создали совместное предприятие, которым я руковожу. С поддержкой руководства, конечно. но моя доля там тоже есть. Идея пришла методом проб и ошибок, потому что французскому предприятию, работающему в атомной промышленности, так просто в Россию не попасть. Нужно создавать альянс. Предприятий, которые в нашей тематике работают, всего два в России. С ними сотрудничать не получилось, и я нашла, другое, альтернативное, решение.

Катюша, а такие вкусности есть во Франции?

Нет, такие вкусности есть только в нашем буфете!

Что вспоминается, если говорить об учебе?

Во-первых, когда я сегодня зашла сюда, это мое первое посещение после церемонии вручения диплома, очень бы хотелось начать всё сначала! Поступить! Попасть в такую же группу! Единственно, что замечу, не уверена, что пошла бы на ту же самую специальность, выбрала бы более что-то техническое. Так как я сейчас работаю в атомной промышленности, конечно, кафедра университета по этой тематике – Э7 — Ядерные реакторы и установки — мне нравится вся большое и больше. Публикации у них на очень высоком уровне, и работаю я с теми, кто заканчивал эту кафедру. Там есть чему поучиться. У меня сейчас большой контракт с предприятием АО «НИКИЭТ«. Там первыми в России начали работать над проектом термоядерного реактора. Создали его модель, но в Советском Союзе не было возможности её реализовать в полном масштабе. В итоге, к сожалению, проект полностью скупила Франция. Реактор строится во Франции как международный проект, в него входят семь стран. Россия в нем принимает активное участие, в том числе наши студенты-выпускники. Ребята на кафедре очень толковые и, главное, у них очень сильная подготовка – они единственные в России, где на кафедре учат строить реакторы. В МИФИ теоретическая подготовка. Они знают, как это всё работает. Там реактор не работает. У нас тоже есть свой реактор, на кафедре Э 7, в подвале. В отличие от МИФИ он работает. Но это экспериментальная модель, а не станция.

Что вспоминается об учебе?

Когда я училась, то сделала очень большую глупость – делила предметы на «нужные» мне и «не нужные». Под нужными понимала предметы нашей кафедры – всё, что касается организации производства, маркетинга и так далее. Под «не нужными» понимала сопромат и прочие технические дисциплины. Их я на первом курсе посещала не все, потому что эклеры в УЛК были очень вкусными, и я регулярно ходила туда их кушать. Поэтому, некоторые главы сопромата у меня полностью отсутствуют. Пришлось всё заново проходить. Конечно, когда это проходишь сам, и когда рядом нет человека, который может ответить на вопросы, это не так просто! Но, после нашего образования, мне кажется, можно заниматься всем, чем угодно и учиться всему, чему угодно. Потому что, если у тебя есть учебный материал, методичка, энциклопедия, прочитав их, можно всё освоить.

Французские сотрудники чем-нибудь отличаются от наших?

Очень. Французские сотрудники следуют четкой инструкции – вы им даете пошаговую инструкцию, которую они, не отступая ни на миллиметр, будут соблюдать. Если инструкция не работает, они всё равно будут её соблюдать. Ничего менять не будут не потому, что они не хотят, а просто потому, что они не умеют. Они определенным образом «сформатированы». Наши сотрудники в случае возникновения проблем сразу же могут эти проблемы обойти. Обойти или решить зависит от ситуации. Иногда бывает проще обойти. У меня сейчас в подчинении находится пять французских товарищей – это молодые ребята уровня ниже инженера, они не закончили высшее учебное заведение. Остановились на низшей ступени учебного заведения – после второй ступени остановились. Работают инспекторами и точно как же следуют инструкциям, которые я сама разрабатываю. И мне отчитываются. Проблема в ними в том, что когда они выполняют задание, они должны находиться недалеко. Если что-то идет не так, они сами решить вопрос не могут. Иногда как маленькие дети себя ведут – малейшая проблема и они уже в тупике. Я пробовала их переучивать, но у них есть, во-первых, страх перед тем, что они будут что-то делать, что изначально не было прописано; во-вторых, когда наступает страх, они впадают в ступор, начинают ошибаться. Это молодые ребята, им всего 23-24 года, может, это с возрастом приходит. С такими проблемами любой менеджер сталкивается.

Лион – столица французской гастрономии, как вам еда французская?

Я живу в Лионе, а это столица французской кухни. В плане покушать там есть где разгуляться. Первое время было интересно всё попробовать, но мне ближе русская кухня. Каждый раз возвращаясь, приезжаю с полным чемоданом еды. И обратно еду с чемоданом. Тамошняя еда, конечно, хорошая, но я не могу сказать, что французская кухня самая вкусная! Наши блюда конкурентоспособны точно!

Что можете пожелать тем, кто сейчас учится?

Надо не бояться ошибаться. После университета очень многие решают вопрос продолжения карьеры просто потому, что была кафедра такая-то и нужно идти в подобную сферу. Наверное, нужно пробовать еще что-то, ведь никогда не знаешь, где конкретно сможешь себя реализовать. Очень многие из моей первой группы сейчас работают в разных сферах, а вот во второй все почему-то решили пойти в банк, хотя очень многие не видели себя в банковской сфере. Ничего хорошего из этого не вышло, они сейчас находятся в поисках работы и очень пессимистично смотрят на будущее. Повторюсь, после Бауманки можно работать везде.

Меня студенты спрашивают, стоит ли учиться до шестого курса или достаточно четырех?

Я считаю, что в любом случае нужно учиться и против деления студентов на бакалавров и магистров. Мне кажется, что шесть лет – оптимальные срок, когда человек выходит с «законченным» образованием. Если проучился первые четыре года, получив базовые навыки, то я бы не назвала такого выпускника инженером.

Вот этими словами завершилось интервью и Катя засобиралась бежать далее по делам. У нее полно работы. Тем, кто её ищет, рекомендую заглянуть на совместный проект Агентства инноваций города Москвы и компании Профилум «Профессии для инноваций». Там, среди невостребованных профессий, например, специалист по дистанционному образованию, с зарплатой от 30 000 до 100 000 рублей, есть и робототехник с зарплатой от 45 000 до 150 000 рублей, но самые востребованные профессии требуют не высшего, а среднего специального образования (каменщик, бетонщик). Но почему-то в списке нет менеджеров. Наверное, это самая востребованная профессия. «В менеджменте нет волшебства, он не построен на манипуляциях, — писал в воспоминаниях Коносуке Мацусита. — Хороший менеджер хочет лишь порядка и справедливости, он всегда стремится завоевать доверие других. Менеджмент силен только тогда, когда опирается на два столпа – правду и доверие».