Кристина Жукова в публикации Виртуально реальный сектор (Газета «Коммерсантъ» №101 от 14.06.2019) пишет о том, что в 2018 году рынок промышленных решений виртуальной и дополненной реальности (VR/AR) в России , по версии TAdviser и «Крок». составил 1,6 млрд руб., а «через четыре года он может вырасти минимум в шесть раз». В статье так же описываются проблемы VR/AR-проектов: «дефицит специалистов, технические ограничения оборудования и программного обеспечения (ПО), стоимость внедрения, отсутствие убедительного технико-экономического обоснования для реализации, а также сомнения руководителей в успешности проектов». В лекции «Дополненная реальность (AR): от игрушки к промышленному применению» Надежда Линнас – руководитель академической программы РТС в России и регионе Emerging Geos и Сергей Бутяга – ведущий технический специалист РТС в регионе Emerging markets рассказали 14 мая и о схожих проблемах, о том, где и как они решаются, и главное – пояснили, что рынок дополненной реальности уже существует.

Но начала для уважаемых лекторов была небольшая экскурсия по главному зданию, где они, постояв у Ноги, увидели местное метро, зашли во внутренний дворик и прошлись по коридорам университета. И вот, в аудитории 316, что своими окнами опять таки смотрит на Ногу, началась лекция.

Сначала Сергей Кузнецов в крохотной презентации Емелю как инженера и спросил как ему может помочь дополненная реальность.

Почему печка дымит и едет без всего?

Кузнецов Сергей выдал ответ:

Она виртуальная и не подчиняется законам мира!

Кузьмичев Андрей

Конечно, в наших сказках виртуальных персонажей пруд пруди! Они из серии того, что нам попытаются рассказать наши гости.

Кузнецов Сергей:

Мозг взял управление на себя — буквально вчера наши российские ученые выложили в сеть новость о том, что у нас есть универсальный интерфейс! С помощью этой технологии можно будет управлять любыми другими технологиями, которые есть у нас с вами. По их версии каждый из вас может надеть шлем и печатать на компьютере силой мысли. Эта тема сильно связана с цифровизацией как и дополненная реальность. И я думаю, наши гости пояснят, чем же такая реальность нам будет помогать в будущем.

И вот после такого напутствия первой взяла слово Надежда Линнас

Меня не покидает такое ощущение, в психологии есть такое понятие – синдром самозванца, когда человек, закончивший Питерский госуниверситет, факультет международных отношений, гуманитарий до мозга костей, рассказывает в МГТУ им. Н.Э. Баумана про технологические штуки. Странные ощущения и я подумала, что стоит вам рассказать, чем гуманитарий занимается в компании РТС. Я сказу кратко – гуманитарий в технологической компании занимается тем, что он умеет лучше всего, — разговаривать! Моя сегодняшняя роль, наверное, ближе к говорящей голове. Мы сегодня в дуэте: от физиков мой коллега Сергей, от лириков я.

На самом деле, гуманитарии не только разговаривают, они еще помогают людям общаться, а именно – переводят с инженерного на человеческий и зачастую помогают технарям решить вопрос: как применять то, что они напридумывали и чем нам это всё грозит, и, главное, можно ли на этом заработать? Мы сегодня будем рассказывать про дополненную реальность и моя часть как раз про то, где там деньги. И есть ли они там вообще? Про то, как это функционирует, мы попросим рассказать Сергея.

Я думаю, что логотип нашей компании не очень вам знаком, за исключением, наверное, тех, кто учится на аэрокосмическом факультете. У вас есть наш продукт, и коллеги им пользуются. Три слова о том, что такое РТС. Эта компания была создана в 1985 году в Штатах профессором ленинградского университета Самуилом Гейзбергом. PTC выпустила систему Pro/ENGINEER, став первым производителем систем для проектирования на основе параметрического моделирования. Это и послужило началом бизнеса. Наши клиенты не очень любят о нас рассказывать, потому что бизнес не любит раскрывать суть своих процессов. Мы пытаемся сделать это за них – здесь на слайде представлена лишь малая часть тех компаний, которые работают на наших инструментах. Здесь нет, например, компании Reebok, которая проектирует кроссовочки, которые многие из вас носят. Здесь нет, например, компании Under Armour, которая так свои спортивные товары тоже делает. Но зато здесь есть Airbus и Boeing. Здесь еще нет, наверное, порядка 30 тысяч компаний, с большей половиной из которых мы подписали соглашение о неразглашении. Поверьте мне, если вы посмотрите на предметы такие нетехнологичные как кроссовки или технологичные как мобильные телефоны, вы, наверное, у 70 % вещей, которые вас окружают, немножечко «поскребя» найдете наши продукты.

Я стал внимательно смотреть на предметы, которые меня окружают. В стеклянных шкафах стояли машины и механизмы позапрошлого века, но в них отражались физиономии тех, кто пришел на лекцию. Вот у них то, наверное, и есть те самых 70 % вещей, где применяются технологические решения, разработанные Самуилом Гейзбергом. Но вот Надежда продолжила:

В компании я руковожу академической программой в регионе, который включает Россию и все постсоветское пространство, Ближний Восток, Турцию и Африку, порядка 100 стран. Казалось бы, причем здесь дополненная реальность? Академическую программу придумали много лет назад не от хорошей жизни: в какой-то момент основные и очень важные клиенты поняли, что выпускники, которые приходят к ним работать, не умеют работать с теми продуктами, которые они у нас купили. Им приходится тратить много времени и денег на то, чтобы компенсировать недостатки университетского образования и научить молодых коллег управляться с параметрическим моделированием. Из этой потребности возникло решение, чтобы компания стала сотрудничать с вузами, колледжами, со школами; самым младшим нашим пользователям лет десять, если не меньше, с тем, чтобы внедрить продукты и подходы в учебные заведения, в учебные планы. Важно научить студентов так, как нужно их будущим работодателям. За десять лет программа разрослась и мы сейчас работаем с несколькими тысячами университетов. К чему я это всё рассказываю? К тому, что главное сегодняшнее применение дополненной реальности – это обучение и повышение квалификации. Консалтинговая компания IDC проводила опрос среди своих клиентов и выяснил, что примерно 60 % пользователей решений дополненной реальности – это реальный сектор! Ни игрушки, ни медиа, ни какие-то развлекательные вещи, а промышленность, учитывая, что на инструментах РТС сделано порядка 70 % приложений в дополненной реальности, получилась показательная выборка: 60 % AR это промышленность, каждое пятое применение – это обучение. Говоря об обучении, мы имеем в виду не только школы, университеты и коллежи, мы имеем в виду и тренинги на производстве, повышение квалификации и наставничество в рамках компаний.

И вот тут Надежда задала серьезный вопрос о финансах и попыталась на него ответить правдиво:

Сколько денег в дополненной реальности? Это вопрос с закавыкой. На сегодняшний день принято считать, что в цифре рынок дополненной реальности оценивается так – к 2020 году он будет порядка 60 млрд. долларов.

Кто и для чего использует дополненную реальность? Я из всего этого многообразия расскажу о производстве и сервисе. Если мы возьмем производство и операционные процессы, мы увидим, что в них используют дополненную реальность для визуализации инструкций. Очевидно, что по сравнению с временными затратами, если я вам дать почитать вот такой томик (показывает пальцами) инструкций, вы потратите много времени для того, чтобы прочитать его, еще больше времени для того, чтобы осмыслить и еще больше времени для того, чтобы понять, что же нам теперь с этим делать? Примерно в два раза по подсчетам наших клиентов получается быстрее работникам освоить новый навык, освоить новое оборудование если инструкция загружена в 3Д и ей можно пользоваться в очках, или через смартфон, всё это одновременно происходит с подсказками и инструкциями. Примерно столько же используется дополненная реальность для того, чтобы визуализировать инструкции по техническому обслуживанию. Мы опросили наших клиентов и выяснили, что 60 % из них все таки смогли выяснить, сколько же они не потратили лишних денег, то есть они смогли подсчитать в цифрах и в деньгах пользу от дополненной реальности.

Финал первой части лекции подвел первые итоги:

Итак, что мы можем делать с помощью дополненной реальности? Мы сможем визуализировать инструкции, визуализировать техническое обеспечение; мы можем сделать так, чтобы наши крутые специалисты, а их время стоит дорого, смогли составить в дополненной реальности  мануалы и инструкции для своих менее умелых коллег. Таким образом, компания сохранит навыки и сможет передать их дальше.

Сергей Бутяга начал неспешно:

Здесь выступали люди, которые четко знали как инженер и вообще технический человек зарабатывает деньги. Например, один из выдающихся отечественных деятелей, который заложил все основы ведения технических проектов, я говорю о Владимире Челомее. У него было несколько принципов и я предлагаю вам их запомнить, потому что в них отображается суть того занятия, которым вы, я надеюсь, займетесь после окончания. На самом деле, когда вы придете на работу, у вас должна быть четко сформирована картина того мира, в котором вы будете существовать, зарабатывая деньги. Для вас нужно будет важно запомнить несколько фамилий людей, которые точно знают, что делать и запомнить несколько книг, которые вы можете прочитать и увидеть, что такое борьба между людьми. Например, вашем университете висит фотогалерея портретов, среди них портрет Дмитрия Федоровича Устинова. С Челомеем это были два антагониста, они друг с другом боролись. Об этом вы можете узнать из таких книг как «Золотой век космонавтики», либо из серии ЖЗЛ про Челомея. Но боролись почему? Потому что когда вы приходите после института в мир, вы должны четко понимать как ведется инженерная деятельность.

А потом Сергей взял быка за рога и преподнес свою версию профессиональной карьеры:

А инженерная деятельность – это не больше и не меньше как наука о том, как взять все деньги сразу, потому что если вы это не сделаете, то с вами никто не будет даже серьезно разговаривать. Весь мир построен из двух типов людей – одни из них действительно знают, как взять деньги, другие делают вид, что знают. Поэтому давайте с вами рассмотрим один основной принцип – как строится современный проект. Инженерная деятельность – это фактически управление большим объемом работы.

Сергей как инженер вдумчиво пояснил, что и как разрабатывается сегодня:

Все сегодняшние изделия, которые продаются на рынке, это сложные технические системы. Любая техническая система, существующая сегодня на рынке, характеризуется четырьмя основными шагами по её разработке. То есть, что бы вы ни делали, разрабатываете вы, допустим, телефон, либо делаете вы проект на оборонном предприятии, вы всегда как инженер проходите через четыре стадии: это разработка геометрии, это разработка конфигурации, отработка функционала внутри блока изделия и непосредственно сдаете документацию. Считается, что на этом работа инженера-проектировщика заканчивается. Тем не менее, в этом объеме работ существует еще производство, существуют испытания, к которым вам нужно подготовить в виде инженерного проекта, найти на них деньги, либо убедить тех людей, которые могут вам их выдать, а потом вы должны будете защитить всю свою работу перед тем, как вы это изделие запустите в эксплуатацию. На самом деле, это большой объем работ, но с точки зрения инженера еще раз повторю: это всегда геометрия, конфигурация, отработка функционала и сдача документации. Запомните одну простую истину: любое современное изделие конфигурируется. Ничего не создается сейчас просто так. Ничего не создавалось уже во времена Челомея, начиная с 60-70 годов, когда мир перешел в новую индустриальную стадию.

И вот настала пора дополненной реальности:

Дополненная реальность нужна, когда вы проводите сервисное сопровождение нового изделия. После того, как готов весь проект, идут модельные испытания – вы испытываете механизм в реальных условиях работы. Вам нужна четкая инструкция в определенный момент, например, как произвести замену тех или иных блоков. Чтобы вы примерно представили сложность тех задач, о которых я говорю, давайте с вами перенесемся в обычный современный супермаркет. Если вы возьмете обычный пакет молока, в котором нет дозатора, и пакет молока с дозатором, то вам нужно будет вспомнить, что пакет молока с дозатором требует в два раза больше инженерных усилий по проектированию автоматической линии, которая будет его производить. Эта автоматическая линия на развитом современном производстве … этот процесс включает в себя на 70 % закупку комплектующих и на 30 % собственно самих проектных работ. При том, что это высокий уровень локализации. То есть, сегодняшние изделия требуют в первую очередь конфигурации.

Вопросы посыпались из аудитории

Что будет с дополненной реальностью в будущем, лет через 10-20?

Надежда Линнас

Мне очень не хочется спекулировать на тему что там у нас будет в будущем. Я не уверена, что эта технология попадет в каждый дом и в каждый телефон. Но свои перспективы она имеет — они в области обучения лежат и в области пользовательских фокусов. Наверное, просто это станет еще дешевле, еще быстрее, и еще обыденнее. Будем честны с собой: технологию придумали в 60-х годах. В 90-х она попала к пользователю. Долго потребовалось времени, чтобы ее интегрировать в систему жизни.

Вопрос: Лекция очень понравилась, а вопрос такой — известны ли вам кейсы, когда большие компании передавали пособия с учетом своего опыта и на своем оборудовании передавали их в университет?

Сергей Бутяга

У меня таких сведений нет, но я должен согласиться с тем, что чтобы такой уровень проектирования усвоить, нужна дополненная реальность. В основном такие знания компании держат у себя.

Надежда Линнас

Дополню, таких примеров довольно много. Те же самые Airbus и Boeing пришли к поставщику софта, который они покупают, к нам, и сказали: тут что-то не то. К нам приходят молодые выпускники и не умеют делать то, что нам надо. У них может не быть своих кафедр, но мы со многими университетами сотрудничаем с тем, чтобы сказать им: господа, вы отстали! Давайте мы реформируем вам учебный план с тем, чтобы ваши выпускники стали более востребованы на рынке. Месяц назад я ездила в Набережные Челны на КАМАЗ и в местном колледже стоят такие же роботы, что стоят на КАМАЗе, и мы там тоже пытаемся быть! Но это проблема, потому что зачастую университеты немного консервативны.

Местный колледж входит в систему Казанского федерального университета и оснащен, сам видел, весьма неплохо. Но консерватизм, Линнас права, есть практически во всех высших учебных заведениях. Поэтому Сергею Бутяге и всем, кто был на лекции напомню слова Владимира Челомея студентам: «Не думайте, что всё уже открыто и сделано в механике, в этой одной из древнейших наук. Здесь также много неоткрытого и необъяснённого. Только мы часто проходим мимо совершенно необычных явлений, не замечая их. Очень важно научиться видеть эти необычные явления, а потом понять их и объяснить».

Фото Давид Габриелян